‑ Я чрезвычайно вам обязан, – отозвался он вслух и склонил голову.

Разумник ответил легким поклоном, но возразил:

‑ Вы обязаны жизнью не столько мне, сколько стараниям адептки Ревенгар и преданности синьора Фарелли. Без их усилий мои оказались бы совершенно напрасны.

Магистр смотрел на него без малейшего подобострастия, а главное, именовал его Вальдероном, что было правильно и потому очень приятно. Аластор невольно вспомнил вчерашний разговор с канцлером, о котором думал весь остаток дня. О разговоре, конечно. Впрочем, и о канцлере тоже. Лорд Аранвен достоин величайшего почета за то, что все эти годы делал для страны и делает до сих пор. Не зря батюшка так его уважает. Но канцлер ведь не отступится. И хотя то, что Лучано так обыденно описывал, все равно казалось Аластору невозможным кошмарным сном, рассудок требовал признать, что итлиец прав. Если вспомнить историю Дорвенанта и сопредельных стран, в ней и не такие случаи бывали. В борьбе за трон некоторые не гнушаются ничем.

‑ Вы не возражаете, если мы начнем именно с вас, юный лорд? ‑ предложил разумник. – Душевное равновесие адептки Ревенгар еще не восстановилось после вчерашних известий.

‑ Если бы я знал, что эта дама принесет подобные новости, – ворчливо сообщил Бреннан, – ни за что не разрешил бы ей посещение. Ну‑ну, девочка моя, не вздумайте снова расстраиваться! Кстати, вы правильно сделали, что велели выставить из комнаты все эти букеты. Присылать в лазарет сильно пахнущие цветы! Верх необразованности и дурных манер! Держу пари, это все ваши боевики! Если бы я им не запретил, с них бы сталось и карвейна прислать! Кстати, надеюсь, они этого не сделали?

‑ Нет, милорд магистр, – удивленно отозвалась Айлин.

Аластор, который вчера лично убирал злополучные бутылки в корзинку на высокий шкаф, деликатно промолчал.

‑ Удивительно… – протянул целитель, показывая глубокое знание натуры адептов. ‑ Что ж, Дункан, не будем вам мешать. Синьор Фарелли отправится прогулять своего енота, а Ревенгар…

‑ Я загляну к Иоланде, – торопливо сказала Айлин. ‑ С вашего позволения, милорды!

‑ Кстати, у меня для вас приятная новость, – улыбнулся разумник. ‑ Мэтр Гельсингфорц, заместитель магистра Девериана, тоже отдал должное вашим стараниям на благо Дорвенанта. Сегодня утром он кое‑кого привел и сообщил, что его работа…

‑ Пушок! ‑ воскликнула Айлин, радостно распахивая глаза.

В дверь со стороны коридора яростно заскреблись, будто ждали именно этого.

Улыбающийся разумник открыл дверь, и огромный белый ком влетел в палату. С разбегу кинулся в объятия Айлин, поставив лапы ей на плечи, мгновенно облизал лицо замшевым языком, а потом звонко гавкнул.

‑ Пушок! ‑ снова ахнула Айлин. ‑ Ты… ты лаешь!

‑ Мэтр Гельсингфорц в полном недоумении, – развел руками Дункан. ‑ Он уверял меня, что ваш пес никак не мог выть, равно как издавать любые звуки, кроме хрипа. Строение горла не позволяло… Но ему пришлось поверить мне на слово, что Пушок на холме именно это и делал. А теперь Синяя гильдия в лице мэтра Гельсингфорца улучшила свое творение. Прошу!

‑ Пушок… – прошептала Айлин, обнимая волкодава и зарываясь лицом в густую шерсть.

Пес негромко, но выразительно проскулил, будто жалуясь, что его разлучили с любимой хозяйкой.

‑ Шкуру тоже зашили, – негромко добавил магистр разумников. ‑ А местами заменили полностью. Там, где ему… слишком досталось. Пушок честно выдержал свой бой.

‑ Синьор Собака исключительно прекрасен, – дрогнувшим голосом подтвердил Лучано, прижимая к себе енота. ‑ И гораздо живее многих так называемых живых. Простите, синьоры, синьорина, я вас оставлю.

Фарелли поднялся и торопливо вышел, Аластору даже показалось, что глаза итлийца как‑то особенно влажно сверкнули, но он сам был последним, кто осудил бы Лучано за это. Пушок – верный товарищ, который бился рядом и не раз их спасал от голода и холода. А что мертвый… Так Лу прав, настоящая жизнь не всегда соответствует представлениям о ней.

‑ Я тоже пойду, – чистым и словно просветлевшим голосом сказала Айлин. ‑ Погуляю в саду. Пушку там нравится!

Не отпуская холку волкодава, глубоко запутавшись пальцами в белом мехе, она соскользнула с кровати и вышла из палаты, причем Пушок, проходя мимо магистра Роверстана, немного замедлил величественный шаг и лизнул руку разумника, вильнув хвостом. Роверстан ему учтиво кивнул, улыбаясь одними глазами, и дверь за Айлин с Пушком закрылась. Аластор остался с двумя магистрами, которые поглядели на него с хищным интересом, как Долгий Мартин на заковыристый механизм, принесенный для ремонта. Внутренне поежившись, Аластор выпрямился еще сильнее и попросил:

‑ Если можно, давайте займемся этим побыстрее, милорды. Стыдно признаться, но не люблю я всякие… лечебные процедуры.

Магистр Роверстан кивнул, покрутил мажеский перстень с крупным белым камнем, и Аластор почувствовал, что его неумолимо клонит в сон. Перед глазами замелькали кроваво‑красные гранатовые деревья, беломраморные статуи с лукавой улыбкой Айлин, потом где‑то в кустах замелькали Пушок с Перлюреном, за которыми гонялся кот Паскуда с котелком в одной лапе и арбалетом в другой. Что ж, главное, что там не было демонов, и Аластор спокойно отдался этому сну, все время чувствуя присутствие друзей, будто связанных с ним невидимой, но очень прочной нитью.

Пробуждение оказалось не таким приятным. У него болела голова, и во рту пересохло, словно после карвейна. Аластор открыл глаза, обнаружил себя лежащим на постели и попытался проморгаться.

‑ Вот, выпейте, – сочувственно сказал магистр Роверстан и подал ему стакан, в котором оказалась вода с лимонным соком. ‑ Вам не очень хорошо, но это вскоре пройдет. Голова кружится?

‑ Да, – сознался Аластор. ‑ И болит.

‑ Изумительная способность к ментальному сопротивлению, – то ли одобрил, то ли упрекнул его магистр. ‑ Проще говоря, поразительное упрямство. Но все‑таки мы определенным образом продвинулись, нащупав нужные ключи к дверям сознания. Процедуру придется повторить еще не раз, однако… определенные подвижки имеются. Дорогой Бреннан, не могли бы вы снять юноше спазм сосудов?

‑ Да‑да, конечно! ‑ отозвался тот.

Сел на край кровати Аластора и положил приятно теплую руку ему на лоб. Через несколько мгновений стало гораздо легче, и Аластор выдохнул:

‑ Благодарю.

‑ О, не стоит, – хмыкнул пожилой целитель. ‑ Прекрасные сосуды, одно удовольствие с ними работать. И общее состояние здоровья великолепное. Полагаю, вы не увлекаетесь всякими… излишествами? Карвейн, бессонные ночи за картами, женщины?

Его голубые глаза под устало набрякшими веками блеснули весело и пытливо.

‑ Я почти всю жизнь провел в деревенской усадьбе, – сообщил ему Аластор. ‑ Какие бессонные ночи, милорд? У нас принято вставать на рассвете, и пока все дела переделаешь, до кровати доползти бы. А карвейн не люблю.

О женщинах он умолчал, полагая, что те пять посещений борделя милорда магистра никоим образом не касаются.

И несколько приятных встреч с хорошенькой дочкой мельника ‑ тоже. Притом она уже давно вышла замуж, Аластор даже был почетным гостем на свадьбе, и молодые кланялись ему в ноги за щедрый подарок на хозяйство. В общем, вряд ли целитель, говоря о женщинах, имел в виду такие… мелочи.

‑ Не могу не одобрить! ‑ Магистр Бреннан пружинисто встал и обратился к Дункану: – Коллега, вы еще немного побудете с нашим дорогим пациентом? Я сделал, что мог, остальное исключительно по вашей части.

‑ С огромным удовольствием, – кивнул разумник, и Бреннан упругим мячиком выкатился из палаты.

Роверстан же прошелся по комнате, рассеянно тронул венчики цветов на столике Айлин, глянул на верх шкафа со злополучной корзинкой и с совершенным равнодушием заметил:

‑ Я, конечно, всем сердцем верю в исключительное послушание господ боевиков и в то, что они ревностно соблюдают правила больничного крыла. Но на всякий случай должен предупредить, что карвейн вам всем в ближайшие дни строго противопоказан. Самое большее, немного столового вина за обедом.