– Твою же! – заорал Вальдерон, вскакивая на ноги. – Фарелли, гоните их! Пропала наша утка!

– Вы их видите! – радостно воспрянул Лучано, понимая, что самое страшное миновало: с ума он не сошёл. – Видите?!

– Разумеется, я их вижу! – ядовито отозвался бастардо. – А вот нашу утку – нет! Паршивые еноты!

– Кто?

– Да еноты же! – простонал Вальдерон, швыряя в показавшегося Перлюрена куском палки. – Пошёл вон, тварь! Теперь всё прятать надо! Сумки придётся снимать с лошадей! Благословенное озеро, говорите? Да если бы я знал, что они здесь водятся!

Лучано, наконец, понял, что у него не двоится в глазах. И даже не троится. И вообще этих зверей просто на самом деле много! Они шныряли в кустах, иногда выглядывая оттуда, и смотрели на людей откровенно оценивающим взглядом. Пушок почему‑то за ними не гонялся, то ли не считая серьёзной опасностью, то ли ожидая приказа. Синьорина Айлин по‑детски открыла рот и смотрела на странных зверей почти с восторгом, а бастардо, ругаясь, подошёл к котелку и зачем‑то забрал его. Зачем?

Ладно – жареная утятина! Но не будут же дикие звери воровать пустой железный котелок! Им вообще железа бояться положено. И огня. И людей. Лучано ещё раз глянул на бандитские морды, выглянувшие из куста втроём, и подумал, что звери здесь какие‑то странные. Под стать всему остальному.

– Фарелли, вы вообще в лесу бывали? – проникновенно поинтересовался Вальдерон.

– Нет, – честно признался Лучано. – Я только на болотах однажды бывал, когда мастеру понадобился змеиный яд. Но это не лес, это совсем близко от Верокьи…

– Понятно. Прячьте вещи. Нужно всё повесить на дерево, да и то…

Лучано ошеломлённо увидел, как бастардо с тихой руганью сквозь зубы привязывает к ветке дерева верёвку, потом натягивает её, и свободный конец вяжет на другое дерево. А потом на эту верёвку вешает снятые с лошадей сумки. Зачем?!

– Они такие смешны‑ы‑е… – протянула синьорина.

Три «Перлюрена», убедившись, что Вальдерон на другой стороне поляны, а остальные люди не шевелятся, выскользнули из кустов, и Лучано вдруг понял, кого они ему напоминают больше, чем бандитто. Именно так, осторожно, крадучись, ходят мелкие Шипята, воображая себя незаметными. Он сам бегал так на кухню и заглядывал в котлы, стараясь узнать, что будет на обед. Или подбирался к спальням старших, чтобы подслушать полезное. Точно! Вот эти хитрые глаза, суетливые движения, руки‑лапки, протянутые к…

– Эй, котелок! – опомнился он и вскочил.

«Перлюрены» бросились врассыпную. Один ещё и возмутился, остановившись на краю поляны и что‑то прострекотав в сторону Лучано.

– Вешайте на дерево, – посоветовал бастардо, как раз управившись с последней сумкой. – Иначе лишимся его, как утки. Эх, какая утка была!

– Ну, не расстраивайтесь, синьор, – постарался успокоить его Лучано. – У меня остались потрошки, крылья и лапки. Сварю суп! И даже могу прямо сейчас это сделать, чтобы на завтрак только разогреть.

– Спать уже пора, а у нас ещё палатка не поставлена, – передёрнул плечами Вальдерон и глянул на луну, что ушла уже к краю неба. – Пойдёмте купаться, что ли?

Лучано в свою очередь пожал плечами – ему же меньше мороки, а спать и в самом деле хочется! – сложил утиные остатки в котелок и повесил на ветку. Беспокойства спутника он решительно не понимал, но если у бастардо такая блажь, отчего её не уважить? Да, лапки у местных «Перлюренов» – как их там, еноты? – выглядят ловкими, но если это всего лишь звери, большой беды они не натворят. Бедняги совсем изголодались, наверное, если забыли извечный звериный страх перед человеком и утащили еду. Что ж, хорошо уже то, что он всё‑таки не сошёл с ума!

Пока Вальдерон ставил палатку, Лучано быстро собрал грязное бельё и попросил у магессы мыло. Посмотрел на кобыл, которые фыркали, косясь на кусты. Хм… Да нет, зверьки ведь и правда мелкие, лошадям не повредят. И весьма симпатичные! Эти их лапки – прелесть какая! И почему таких милашек не приручают? Они ведь явно умные! Жили бы дома, делали всякие смешные трюки, как собачки в джунгарских балаганах…

Всё, что было после купанья в воде, оказавшейся не тёплой, но и не ледяной, а весьма терпимой, Лучано помнил смутно. Спать хотелось просто смертельно! Он простирнул бельё и, вернувшись в лагерь, развесил его на той же верёвке, где были сумки. Рядом накинул свои вещи бастардо… Подкинув в костёр несколько толстых сучьев, Лучано заполз в палатку, почти радуясь, что так устал. Иначе после увиденной на озере картины и не уснул бы!

Он спал без всяких сновидений, будто плавая в чёрной воде озера, вдруг оказавшегося тёплым и мягким. Слева едва слышно посапывала синьорина, справа мощное тело Вальдерона излучало жар. Пушок, правда, среди ночи вылез из палатки, и Лучано смутно грезились какие‑то звуки снаружи, шорохи, треск веток, писк и стрёкот… Но спать это не мешало совершенно! И его спутники явно были того же мнения, потому что проснулись все трое, когда уже давно рассвело.

Лучано вылез первым, ёжась от утренней прохлады и держа в руках вещи, чтобы побыстрее одеться. Глянул вокруг – и обомлел.

Из пяти сумок, подвешенных Вальдероном на верёвку, уцелели три! Ещё две валялись на земле, и всё их содержимое было вытащено, развёрнуто, попробовано на зуб, судя по следам этих зубов! «Перлюрены» рассыпали остатки овса, украли сапог Вальдерона, но не унесли его далеко, только обгрызли кожаную бахрому с голенища и бросили в кустах. Постиранные вчера рубашки и подштанники лежали скомканной грудой. А ещё… на дереве не было котелка!

– Твою м‑м‑мать! – выдохнул бастардо, покосился на появившуюся из палатки Айлин и поспешно добавил: – Всеблагую! Всего живого хозяйку и покровительницу! И тварей этих – тоже! Фарелли, вы где котелок оставили?!

– На ветке, – неизвестно почему виновато ответил Лучано. – Точно на ветке!

– Ясно… Да что уж там, если они мой сапог… прямо из палатки… Еноты же!

Он шевельнул губами беззвучно, но так выразительно, что Лучано понял: про Перлюрена вчера показалось не зря. Просто вот такие они, дорвенантские страшные звери Перлюрены!

– Я найду котелок, – пообещал Лучано. – Он ведь железный! Ну не могли они утащить его далеко! Потроха съели и бросили где‑то рядом.

Перед его мысленным взором промелькнула чудовищная картина, как ен‑но‑ты разводят в глуши леса костёр взятыми у людей углями, ставят котелок на огонь и варят суп, демонически хохоча и заправляя его украденным овсом. А их передовой отряд, понурив головы, выслушивает порицание от седого щекастого грандмастера, неуловимо похожего на мастера Ларци, за то, что не принесли сапоги путников. И их самих не вынесли из палатки! Можно было связать людей верёвкой, на которой висели сумки, подвесить и закоптить…

Лучано передёрнулся, кляня своё богатое воображение, и отправился по тропе к озеру. Вдруг эти мохнатые твари в масках и правда сообразили, что в котелке носят воду! Позади слышался возмущённый рёв бастардо, который разглядел сапог поближе и понял, что острые зубы зверьков превратили отворот голенища в кожаные кружева.

– Перлюрены, – прошептал Лучано, углубляясь в лес. – Как есть Перлюрены! Да что же за страна такая!

Глава 4. Ученики и наставники

Синьор Фарелли, то есть Лучано, зашагал в сторону озера, и Пушок побежал за ним, помахивая хвостом и делая вид, что вовсе не сопровождает итлийца, а просто идёт купаться. Выглядело это так забавно, что Айлин не удержалась от улыбки, и только когда оба скрылись за кустами, перевела взгляд на Аластора. Друг стоял возле кострища на одной ноге, стараясь не наступать на вторую – в носке, но без сапога. Сапог он держал в руках и рассматривал кружево, в которое превратился отворот. Между прочим, очень красивое кружево, работа на загляденье тонкая, если, конечно, то, что сделано зубами енотов, можно назвать работой.

«Вот я бы не отказалась так украсить сапоги! И Саймону бы понравилось, наверное…» – невольно подумала Айлин и тут же устыдилась своих мыслей. Аластор выглядел так, словно ему очень хотелось запустить этим сапогом хоть куда‑нибудь, и явно сдерживался только из‑за отсутствия запасной пары.