– Это не мой трофей, – покачала она головой. – Вы ведь убили Денвера, вот и забирайте.
Действительно, зачем ей чужой мажеский перстень? А Лучано вернётся в Дорвенну, ему дорогая безделушка пригодится.
– А это не вызовет лишних…
Лучано покрутил в воздухе рукой, пытаясь подобрать слова.
– Теперь это обычный камень, – равнодушно отозвалась Айлин. – Магия в нём умерла вместе с хозяином. Хотите – продайте любому ювелиру, хотите – оставьте на память. Всё‑таки третий по силе некромант Ордена, а вы его простым ножом.
– Я его очень хорошим ножом, – слегка обиженно уточнил итлиец и поднёс перстень к глазам. – Если бы не ваши странные дорвенантские традиции! Раньше у меня покойники никогда не вставали!
– Безобразие, и не говорите, – вздохнула Айлин, подойдя к Пушку.
Пёс вильнул ей хвостом и попытался приподняться. Лапы его ещё плохо держали, но встать волкодав смог и немедленно уткнулся мордой в руки Айлин.
– Спасибо вам, – сказала она тихо. – Аластор… Лу…
Голос оборвался, но итлиец, будто не заметив этого, бодро отозвался:
– Лу? А мне нравится! Так меня ещё никто не называл. Спасибо, Айлин! Лу‑у‑у… Прелесть, м?
И улыбнулся так заразительно, что на мгновение Айлин показалось, будто и вправду всё было страшным сном. Подумать только, пару часов назад они переживали из‑за пропавшего котелка и сапог Аластора! А сейчас впереди опять дорога, и кто знает, что ещё встретится на ней до Разлома?
Глава 5. Справедливость и великодушие
Зависеть от Райнгартена Грегор действительно не собирался и поэтому сразу, как только позволили бесконечные дела, начал присматриваться к другим секретарям. Таковых обнаружилось пять, но все они, как быстро понял Грегор, были преданы стихийнику, а не Архимагу – неважно, прошлому или нынешнему. Что ж, придётся пока работать с теми, кто есть. Зато можно не сомневаться, что свою работу они знают отменно, исполнительны, аккуратны и в должной степени умны – подчинённых Этьен подбирать умеет, этого у него не отнять.
Подписав бумаги и счета, касавшиеся лечения раненых и погребения убитых, Грегор закопался в ворох документов, относящихся к Денверу и его соучастникам. Орден лихорадило, а служба безопасности пребывала в смятении: как раскрыть заговор, который возглавлял человек, за эти заговоры ответственный?! Более того, именно эта служба и попадала под подозрение в первую очередь! Из двух заместителей Денвера один совершенно точно был заговорщиком, его имя Грегор услышал от Морхальта, второй клялся Благими и собственным даром, что ни о чём понятия не имел.
Обычно искренность подозреваемых легко проверялась артефактами, а в самых трудных случаях – разумниками. Но опытный маг, много лет работающий с этими самыми артефактами, постепенно учился обходить их воздействие. Заместитель Денвера, безусловно, был опытен, а разумникам Грегор не мог доверить расследование, потому что заговор напрямую был обращён к Барготу. Да, Белая гильдия отреклась от Падшего, но кто знает, сколько в её рядах тайных сектантов?!
Скрепя сердце Грегор готов был привлечь к делу Роверстана, раз уж Морхальт, человек в заговоре не последний и не имевший возможности лгать, ясно сказал, что Белый магистр в их делах не замешан. Умения разумнику тоже не занимать… Но где он? На водах, Бар‑р‑ргот его побери!
Грегор с отвращением посмотрел на бумаги. Вину тех магов, кого назвал Морхальт, определили и доказали полностью. Легко искать, если знаешь – где. Барготопоклонников ждало выжигание дара по орденскому правосудию и казнь – по королевскому. Собственно, казнь им была определена и по уставу Ордена, но в этом случае Грегор не видел решительно никакой необходимости предъявлять на преступников исключительные права. Какая разница, кто их казнит? Зато всем видно, что Орден проявляет почтение и лояльность к королевской власти.
Но ведь были ещё и те, кто оставался под подозрением! Друзья заговорщиков, члены их семей, ближайшие подчинённые… Любой заговор похож на зловредную опухоль, главная опасность которой в мельчайших щупальцах, которые пронизывают тело больного. Это он отлично знал как некромант, много раз вскрывавший трупы. Можно вырезать или вытравить саму опухоль, но оставь хоть одно щупальце, и вскоре Милосердная Сестра с грустью уступит человека Претёмной Госпоже.
А ещё был один документ, который Грегор, едва глянув на имя, отложил в сторону. Здесь, пожалуй, без Райнгартена не разобраться. Следовало привлечь ещё и магистра Красных, но Ладецки сам недавно принял пост. К тому же его мнение Грегор знал заранее, даже не спросив. Разумеется, глава боевиков будет отстаивать своего, как сделал бы на его месте почти любой магистр гильдии.
Вздохнув, Грегор всё‑таки потянулся к оранжевому лучу звезды…
– Лионель Саграсс? – уточнил Райнгартен, через полчаса появившись в кабинете Архимага. – Но с ним всё совершенно ясно. С точки зрения Устава он чист и неподсуден. Можно даже разумниками не проверять. Будь он в заговоре, Денвер не стал бы его подставлять, а в чём можно обвинить боевика, честно выполнявшего приказы непосредственного начальника? В старательном выполнении этих приказов? – Стихийник фыркнул, откинулся в кресле и равнодушно закончил: – Это дело королевской власти, а не наше. Вся разница в том, что остальных мы отдадим коронному правосудию с выжженным даром, а Саграсса – в артефакторных браслетах. Обычная процедура.
– Вы же сами понимаете, что он не виноват! – Грегор раздражённо положил ладонь на тоненькую стопку листов, прошитых обычной ниткой. – В заговоре не участвовал, выполнял прямые приказы. И его вина в смерти принца случайна!
– Но несомненна! – парировал Райнгартен. – Королевская кровь священна, Грегор, неужели я обязан это объяснять? И кому – вам?! Всё, что мы можем сделать, это ходатайствовать о смягчении кары. Например, быстрое и безболезненное отсечение головы вместо полагающегося по закону четвертования. Я уверен, коронное правосудие пойдёт нам навстречу. И ещё, разумеется, можно подать прошение о полном помиловании его братьев и выведении их из королевской опалы. Они несовершеннолетние, к заговору не относятся никаким образом – их наверняка удастся отстоять. Правда, я решительно не представляю, кто в таком случае будет платить за их обучение. Вот ещё дополнительные расходы для Ордена!
– Погодите, – попросил Грегор, тоже удобнее устраиваясь на стуле. – Его братья… Один ведь некромант, верно? Учится на том же курсе, что Ревенгар?
– Именно, – подтвердил стихийник, который, как подозревал Грегор, знал всех адептов Академии. – Шестой курс вашей гильдии. А самый младший из братьев на четвёртом курсе у меня. Очень способный мальчик. Но их отец разорился ещё до рождения первенца, и Лионель учился за казённый счёт. После окончания Академии оплату пришлось отрабатывать, и его оставили Денверу, хотя Саграсс подавал рапорт о переводе в армию. Вообще‑то он подавал рапорты три раза, – хмыкнув, добавил Райнгартен. – А потом, как я подозреваю, Денвер ему объяснил, что делать этого не надо. Задолжал Ордену, так будь любезен отработать там, где велено.
– Могу представить, как этот мерзавец объяснял! – бросил Грегор с отвращением. – Получается, за младших братьев платил уже сам Лионель?
– Ну да. Жалованье в службе безопасности неплохое, да ещё он наверняка брал заказы на помощь артефакторам. Даже с учётом выплаты долга ему хватало, хоть и едва‑едва.
– Только у Денвера он оказался практически в рабстве, – угрюмо продолжил Грегор. – Война закончилась, в мирное время жалованье у боевиков куда ниже, а свой шанс отличиться во фраганскую кампанию и выслужить приличный чин он упустил. Скажи Денвер, что услуги Саграсса ему больше не нужны, и… Либо армейская служба за гроши, либо те же заказы артефакторов. Может быть, чья‑то личная гвардия, если Орден позволит. В любом случае, и на жизнь, и на содержание братьев ему бы уже не хватило, не говоря уж о выгодном браке. А среднему учиться ещё шесть лет, не говоря о младшем. Этьен, послушайте, неужели ничего нельзя сделать?