Магистр склонился над ней, так и держа на руках, и Айлин только сейчас сообразила, почему не сразу его узнала. В Академии Дункан неизменно появлялся безупречно ухоженным, сияющим чистотой и каким‑то особенным небрежным щегольством. Всегда – само совершенство!

А сейчас его бородка изрядно отросла, и было видно, что её давно не подравнивали, как и полоску усов. Волосы перехвачены в привычный хвост, но покрыты пылью, как и одежда, от которой резко пахнет конским потом, и только взгляд… Взгляд остался прежним! Внимательным, искренним, горячим…

Айлин почувствовала, что краснеет. Всеблагая Мать, Дункан видит её такой… такой грязной, растрёпанной, неприлично одетой! И при этом смотрит… так?!

Вспыхнув, она, наконец, вспомнила, что есть дела важнее, чем смотреть на него, боясь отвести взгляд, и повернула голову, пытаясь оглядеть холм.

– Ал! – выдохнула она. – И Лу! То есть… мои спутники… Что с ними?!

Магистр нахмурился и осторожно поставил её на землю, не забыв спросить:

– Вы сможете удержаться на ногах? Или лучше присесть? Как вы себя чувствуете, Айлин?

– Прекрасно, – заверила она, с удивлением поняв, что это действительно так.

У неё ничего не болело, разве что есть всё ещё хотелось, но это такие пустяки…

– Тогда подождите здесь, пока я осмотрю молодых людей, – попросил Дункан, но Айлин упрямо качнула головой.

– Я с вами! Милорд… То есть Дункан… Пожалуйста! Я… с ума сойду!

Она нашла взглядом друзей, лежащих в окружении груды демонов, и уже хотела кинуться к ним, как тяжёлая белая молния чуть не сбила её с ног, прыгнув на грудь. Дункан мгновенно придержал Айлин на плечи, а Пушок, скуля и повизгивая, метался вокруг, то вставая на задние лапы и пытаясь лизнуть её в лицо, то утыкаясь ей мордой в колени… Скуля и повизгивая?! Пушок обрёл голос?!

Айлин торопливо обняла его, приняв ещё одно чудо как должное, и всё‑таки кинулась туда, куда уже пошёл размашистыми быстрыми шагами Дункан. Лучано и Аластор! Как она могла сразу не подумать о них?!

– Пушок, милый! – взмолилась она, пытаясь не споткнуться о сходящего с ума от радости пса. – Дай пройти!

Волкодав уступил ей дорогу, но пошёл рядом, сунув морду под руку Айлин и так тесно прижавшись к её боку, словно решил больше никогда не отходить даже на шаг.

– Прости меня… – виновато попросила Айлин, запустив руку в лохматую гриву. – Мне стыдно, правда. Я не хотела тебя обманывать…

Мягкий замшевый язык лизнул её ладонь, но Айлин не обратила на это внимание, подбежав к друзьям, над которыми уже склонился Дункан.

– Как они?!

– Не слишком хорошо, – не поднимая головы, ответил разумник, распарывая ножом одежду Аластора. – У второго сильнейшая интоксикация… Отравление то есть. Там я пока ничего не смогу сделать, но организм сильный, молодой, должен справиться сам. А здесь… Я могу промыть и зашить раны, но юноша потерял столько крови… И самое плохое, что яд демонов ухудшает свёртываемость… Боюсь, моей походной аптечки здесь не хватит.

– Он… умрёт?! – похолодела Айлин, падая на колени рядом с Аластором прямо в жидкую от крови грязь.

Нет! Ал не должен погибнуть! Неужели всё зря?! Ну почему они не ушли от Разлома сразу же?! Он не может, просто не может! Не потому даже, что он принц, последний из Дорвеннов, а потому что он её друг! Самый лучший, как брат, только ещё ближе!

Она поняла, что говорит это вслух, когда в голос начали невольно прорываться рыдания, и постаралась объяснить. Аластор и Лучано… они не должны умереть! Только не они, пожалуйста!

– Я сделаю всё, что смогу, – негромко пообещал Дункан, пока его руки мелькали над телом Аластора. Магистр распахнул его промокшую от крови куртку, распорол рубашку, а потом и штаны охотничьим ножом.

– Айлин, у меня на лошади фляга… Впрочем, не надо! – тут же спохватился он. – Торнадо вас не подпустит.

Вскочив, он метнулся к огромному чёрному жеребцу, которого Айлин только увидела, и тут же вернулся с флягой и дорожной сумкой, сорвал крышечку. Резкий запах карвейна смешался с запахом крови и внутренностей, стоявшим над холмом, и Айлин замутило. Изо всех сил сдерживая тошноту, она отвела взгляд от Аластора и посмотрела на бледного Лучано, который вроде бы оставался в сознании, но смотрел как‑то странно. Ой, что это у него со зрачками? Крошечные, почти пропавшие… И лицо покрыто каплями пота…

Айлин потянулась, взяла его за руку и испугалась: ладонь Лучано оказалась ледяной и влажной. Итлиец попытался ей улыбнуться, но губы искривились в гримасе, и он только вздохнул, прошелестев:

– Синьорина… какой сладкий… бред…

– Я жива, Лу! – звонко от сдерживаемых слёз уверила его Айлин. – Всё будет хорошо! Держись! Мы спасём и тебя, и Ала!

Пушок лёг с другой стороны от итлийца и сочувственно засопел. Айлин держала Лучано за руку, словно это могло ему помочь, и всем сердцем жалела, что у неё нет ни капли целительских способностей. Чего стоят все её таланты сейчас, когда нужна совсем другая магия?!

Правда, Дункан тоже не целитель, но он так уверенно действует… Всхлипнув, Айлин решилась посмотреть туда и тут же торопливо отвернулась. Какая же она подлая трусиха! А вдруг магистру… Дункану нужна помощь?! Ну, подать что‑нибудь, подержать… Там столько крови, как он вообще может что‑то разглядеть?! А у Лучано, между прочим, тоже была сумка с лекарствами! Только… где же их лошади?!

– Милорд… – прошептала она, одновременно боясь и отвлечь разумника, и не предложить помощь вовремя. – Я могу что‑нибудь сделать?

– Можете, – отстранённо отозвался Дункан, зашивая страшную рваную рану на бедре Аластора большой кривой иглой. – Посидите спокойно… Ваш второй спутник в сознании? Прекрасно. Вот с ним и побудьте.

– Х‑х‑хорошо… – покорно согласилась Айлин, сжимая мокрые от холодного пота пальцы Лучано.

Но её взгляд, словно привязанный, так и тянулся к Аластору. Сколько же крови… Милосердная Сестра, прошу тебя, помоги им всем. И Алу, и Лу, и… Дункану, который их спасает. Вот он уже отматывает новую шёлковую нитку, заправляет её в иглу… Всеблагая Мать, сколько же у Ала этих ран?! И все кровоточат! У него уже лицо белое, как мрамор, и губы синие! Всеблагая… Милосердная… Претемнейшая Госпожа, не забирай его, пожалуйста!!!

Она зажала свободной рукой рот, боясь всхлипнуть и отвлечь магистра. Вдруг у него рука дрогнет? Или он глянет в её сторону, и именно этого мгновения не хватит… Не хватит для чего‑то важного!

Но магистр сам отвлёкся, быстрым движением сорвав с пояса вторую фляжку и бросив её Айлин.

– Вода! – пояснил он коротко и резко. – Напоите второго!

– Лу! – торопливо позвала Айлин, радуясь, что может быть хоть чем‑то полезна. – Хочешь пить? Ой, что это я? Конечно, хочешь!

Дрожащими пальцами она открыла флягу и приподняла голову итлийца. Поднесла горлышко к его губам и подержала, пока он жадно сделал несколько глотков, а потом, убрав, старательно закрыла снова. Воду нужно беречь! Она и Аластору наверняка понадобится! А до их вчерашнего привала, где ближайший ручей, пешком не очень‑то доберёшься. Где всё‑таки лошади?! Там есть и фляги, и одеяла…

– Всё… – выдохнул Дункан, и сердце Айлин в очередной раз замерло от страшного предчувствия. – Нет‑нет, – поправился магистр. – Он жив. Пока…

– Пока… – безнадёжно повторила Айлин одними губами и тут же, чуть громче: – Пока?

– Для остального нужна операционная, – с беспощадной правдивостью сказал Дункан. – Артефакты, очищающие кровь. Они слишком велики, чтобы брать их в дорогу. Мне очень жаль, правда… Возможно, мы успеем добраться до Керуа… Я не видел ваших лошадей, значит, у нас остаётся только Торнадо. А он всех не увезёт.

– Спасайте Аластора! – хотела крикнуть Айлин, но получился только шёпот. – Мы с Лу подождём здесь.

– До Керуа далеко, – сказал магистр с осторожной мягкостью, которой Айлин испугалась больше, чем всего остального. – И я не думаю, что нужные артефакты найдутся даже там. Пограничный город – это не Академия, лазареты там… хорошо, если вообще есть. А счёт идёт на минуты. Везти юношу на лошади – растрясти его раны, которые и так до сих пор кровоточат. А порталы, чтоб их…